Так странно слышать, когда люди говорят: «Вы зло! Вы такая злая!»- смеется Альберта Ватсон, которая играет хладнокровную Мэдлин в сериале «Ее звали Никита». Эта канадская актриса с сексапильным голосом сейчас снимается в 3-м сезоне сериале, в котором «Мэдди», так ее называют фаны, но не «коллеги» по Отделу, несомненно, очень занята: пытки и ликвидация террористов, приказы об уничтожении детей, которые слишком много знают, похороны экс-возлюбленных, в прямом и переносном смысле. Несмотря на все кровавые последствия ее деятельности, Ватсон считает Альберту, вероятно, самым эффективным сотрудником Первого Отдела – секретной анти-террористической организации, которой она и Никита служат.

«Мне нравится Мэдди, я всегда знала, что она хорошо делает свое дело»- настаивает актриса. «Она честно дает понять свою позицию, и нужно быть готовым к соответствующим последствиям, если захочется изменить правила или заступить за границы. Я не думаю, что Мэдди нравится то, что ей приходиться делать, когда дело касается пыток, убийств и тому подобного, но это часть ее работы.» Будучи поклонницей французского фильма, по мотивам которого снят серила, Ватсон не делала каких-то домашних заготовок для своего персонажа и не старалась копировать какой-то определенный тип агента или женщины-начальника, хотя она восхищается игрой актрисы Энн Бэнкрофт в слабом американском римейке французского фильма.

В качестве ведущего стратега Мэдлин выбирает приоритеты для многих миссий Отдела , в том числе, какими оперативниками следует пожертвовать, и скольким невинным позволительно умереть во имя великого блага. Она также докладывает Шефу, боссу 1-го Отдела, об эффективности работы людей, предлагая кого из агентов оставить «в команде», а кого «отсеять» (это вежливый термин Отдела, означающий «казнить»). Она также хозяйка «Белой комнаты», в которой преступники подвергаются допросу – иногда с использованием медикаментов , иногда - оружия, а порой лишь с угрозами, но такими ужасными, что ничего другого уже не требуется.

«Я думаю, что Мэдди просто может позволить себе выключиться, когда нужно»- продолжает Альберта, которая вместе с тем подтверждает, что главный вопрос, может ли Мэдди включиться, когда захочет. «Я считаю, что это область, куда она заходит очень редко – это очень сумрачная зона». Сериал вызвал провокационный предположения о сексуальности Мэдлин: в одной из серий она застрелила своего бывшего мужа, потому что Шеф держал его изолированным от Отдела слишком долго и тот стал обузой. В другой серии она соглашается, что ее любовник (на тот момент) идеально подходит для смертельного задания, а потом спокойно уходит с ним, очевидно, домой, когда Шеф посылает вместо него кого-то другого.

Заводит ли Мэдлин романы со всеми молодыми парнями в Отделе? «Конечно, да!»- восклицает Альберта весело и добавляет: «Я не думаю, что у Мэдди слишком много ограничений. Она сама контролирует себя.» Зрителей больше всего интересуют любовные взаимоотношения персонажейю. Что касается Мэдлин и Шефа, у них все в прошлом - они были любовниками несколько лет назад, и Шеф пытается возродить эту связь. На фоне того, что безжалостный Шеф производит впечатление контролирующего, параноидального мега-маньяк, его любовь к Мэдди трогательно сильна: в одной из серий 2-го сезона во время вирусной атаки он рискует своей жизнью и безопасностью Отдела только ради того, чтобы быть рядом с Мэдди, когда думает, что она умирает.

Однако для Мэдлин подобное проявление сентиментальности означает серьезный провал – эта женщина сама ломает волю заключенных, зная и используя их желания. После настойчивый ухаживаний Шефа, Мэдди согласилась на романтический ужин с ним в «Башне», и они оба оказались вне досягаемости, в то время как в Отделе произошел кризис. Мэдди позже сожалела о своем решении и стала избегать последующие предложения своего любовника. Когда Шеф спросил, почему она согласилась возобновить отношения, Мэдди ответила: «Нет, я не возобновляла. Я просто спала с тобой. Это разные вещи.», чем побудила Шефа на комментарий о холодности, чрезмерной даже для нее.

Трудно сказать, что Мэдлин имеет в виду, когда говорит Шефу, что все ее чувства к нему уже в прошлом: сомнительно, что она прямо подтвердит это, раз заботится о нем. Ватсон говорит, что не знает о дальнейшем развитии их отношений, но думает, что ее героиня искренне не заинтересована в их возрождении. «Помните, в одной серии она сказала - у нас с тобой было, но все прошло? Считаю, что она говорит то, что думает.» Возможно, , это вызовет недовольство «Повернутых/испорченных романтиков» (Twisted romantics), как называют себя поклонники пары Шеф/Мэдди, но Ватсон подчеркивает: «Если Мэдди утратит контроль над собой, произойдет крах – она сойдет с ума!»

Ватсон говорит, что она в этом отношении не похожа на Мэдлин, и ей жалко свою героиню. «Откровенно говоря, я сама все дальше и дальше отхожу от самоконтроля. Я также стараюсь как можно больше жить настоящим, что не свойственно Мэдди – она просто не может. Механизм постоянно работает, она все время должна выдавать новые идеи…разработки, манипуляции. Это становится второй натурой. В 1-м сезоне я поняла главное, что она должна делать – это выполнять свою работу хорошо.»

В начале этого года актрисе поставили диагноз лимфома, и она прошла курс химиотерапии. Продюсеры отнеслись к ситуации с пониманием, сократив ее съемки и экспериментируя с различными париками, когда у нее выпали волосы. «Заболев раком, я очень испугалась»,- вспоминает Ватсон. «Ждешь, как будто что-то должно тебе открыться. Я ждала, и мне многое стало открываться, я начала понимать все больше и больше о себе, чего бы никогда не узнала в других обстоятельствах. Например, контроль – я привыкла контролировать себя, или думала, что это так, а тут я обнаружила, что не обязана это делать. Жизнь преподносит столько уроков, и нужно воспринимать их хотя бы как предоставленные шансы, а иначе, окажешься в беде.»

Ватсон уже здорова, но замечает, что «весна и лето были тяжелыми для нее». Она признательна своим коллегам за «исключительное» понимание, и особенно благодарна своим фанам, которых ее друг обнаружил в Интернете. «Мой неофициальный Фан-клуб! Я не могла поверить. У меня нет компьютера, я такая несовременная. Поразительно, что о моей болезни стало известно и посыпались все эти молитвы, добрые слова и пожелания. Я была изумлена, мне было очень приятно. Я подумала, что самое малое, что я могу сделать это выйти в сеть и сказать «большое спасибо.»

Ватсон оставила несколько сообщений и даже звуковой файл для поклонников на сайте ее неофициального клуба www.albertawatson.com [к сожалению, больше не существует – закрыт по просьбе самой Альберты] . Она благодарит фанов за их подарки и интерес к ее работе и предостерегает от просмотра ее старых фильмов: «Они ужасные!» Она, также, со смехом говорит, что хочет узнать мнение о своей новой прическе. Несколько других членов съемочной группы тоже изменили прическу к 3-му сезону, особенно заметно - Рой Дюпюи, который остриг знаменитые локоны Майкла. «Рой выглядит потрясающе, взрывоопасно. Но разве может быть иначе? Вы только посмотрите на его лицо. Он великолепен! Когда он и Пита на экране- это «вау!»

Ватсон называет своих партнеров по съемкам «замечательной группой» и отзывается только хвалебно о съемочной команде и персонале. «В сериале очень много серьезности - я только что снялась в сцене в Белой комнате с одним чудесным актером, который привнес ноту легкомыслия - получилось замечательно, я все время повторяла, боже, этого должно быть больше, хотя бы одна веселая сцена. Особенно с участием Мэдди!» Когда Ватсон спрашивают, тяжело ли играть каждую неделю такой мрачный персонаж, она возражает: «Нет, потому что это для меня как комикс. Я не говорю о минимилизации персонажей серила, но ведь сериал не для ограниченных людей. Мы просто высвечиваем отдельные части пазла, а не всю картину, поэтому-то зрители постоянно находятся во внимании – они хотят сложить всю картину. Это интригует.» Ватсон знает не больше своих фанов, что случится с Мэдлин в новом сезоне, поскольку заранее она видит лишь пару сценариев , а продюсеры не сказали, планируют ли они сквозные сюжеты на несколько серий с ее участием.

А пока Ватсон неделю снималась в фильме «The Life Before This» (Жизнь до этого). «В сценарии несколько историй о разных людях, друзьях и парах. В сюжете, в котором участвую я, снималась Кэтрин О’Хара»- объясняет актриса. «Я смеялась дни напролет и замечательно провела время. Этот мой персонаж полная противоположность Мэдди, это было удовольствие.»

В послужном списке Ватсон поровну ролей в художественных и телевизионных фильмах. Она подчеркивает, что актерская работа на ТВ специфична. Главная особенность, которая может одновременно радовать и расстраивать, заключается в том, что актер очень ограничен, поэтому проблема состоит в том, чтобы быть максимально спонтанным. Конечно, стихийность нужна в любой актерской работе, но для меня именно в этом планка, которую ставит телевидение, потому что оно все же не трехмерное. В фильмах интересно вот что: обычно стараешься делать так, как считаешь правильным, но я бывала удивлена, когда оказывалось, что сыгранное не так уж хорошо, а режиссер все равно выбирал именно этот дубль по каким-то своим причинам. Потом я посмотрела всю сцену и поняла «Да, получилось, как надо». Лишний раз убеждаешься - то, что кажется плохим, оказывается, смотрится хорошо. Думаю, что в этом суть кино.»

На вопросы о ее знаменитой роли в фильме «Spanking the Monkey» (Трепка для обезьянки) – высоко-оцененный, но противоречивый фильм, в котором ее героиня алкоголичка-инвалид вступает в сексуальную связь со своим озабоченным сыном-подростком – Ватсон отвечает так: «Это моя любимая роль. Боже, она такая отчаявшаяся женщина. Я не могу провести какие-то параллели, поскольку у меня нет детей и инцеста с сыном, и я не алкоголик, но я снова использовала такую вещь, как контроль, необходимость быть человеком, который всегда прав. И алкоголь… когда мы снимали, я говорила режиссеру Дэвиду Расселу: «Мы должны дать понять, что дело в алкоголе и таблетках – они заставляют делать то, что в нормальном состоянии не сделал бы.» Фильм был трудный, но он мне нравится, и я вижу смысл в том, что получилось.

Ватсон говорит, что была «тихим ребенком» и пошла в актрисы, чтобы научиться самовыражаться и преодолеть неуверенность, и добавляет, что «привыкла жить, чтобы работать, это был путь найти себя и выразить себя. А теперь я работаю, чтобы жить.»

Актриса считает, что возможности женщин-актрис в киноиндустрии потихоньку меняются: «Я думаю, что являюсь примером этого – мне 43 года, и роли, которые пришли ко мне в последние 4 года, лучше и интереснее, чем когда бы то ни было. И мне также хочется верить, что и я лучше делаю свое дело.» Относительно того, чем она хотела заняться в будущем: «Понятия не имею – думаю, что можно было бы заняться продюсированием или, может, уехать в провинцию Альберта и заняться археологическими раскопками. Этому я научилась летом! Оставляю двери открытыми.»

А пока она говорит: «Я считаю себя очень везучей. Мне очень нравится то, что я делаю, и я продолжаю открывать, что моя жизнь чертовски хороша. И как мне может не нравится эта работа? Я снова в своем родном Торонто, который очень люблю, и мне еще платят за то, что я приятно провожу время. Какая замечательная работа!»